Пытаюсь понять, в чем значение учение о
провидении. Зачем оно нужно? Как связано с другими учениями? Почему Беркхоф
рассматривает его именно в этом месте: после учение о творении? Мне с трудом
дается это учение, не могу до конца и красиво вписать его в богословскую систему,
поэтому приходится писать слишком много – чтобы самому себе его объяснить. Если
кто-то до конца не дочитает – я заранее даю индульгенцию.
Провидение
и творение
Видимо, проще сначала ответить на
последний вопрос. В определенном смысле, провидение – продолжение творения.
Именно так говорит Кальвин в «Наставлениях», но Беркхоф не одобряет выражение
«продолжение творения», т.к. к его времени оно было связано с пантеизмом. И тем
не менее как раз в этом заключается связь между учением о творении и
провидении: Бог не бросает созданный Им мир, а продолжает хранить его,
взаимодействовать с ним и направлять его к определенной Им цели.
Кальвин расставляет акценты в учении о
провидении совсем не так, как Беркхоф. Первый уделяет больше внимания
провидению в жизни людей, делает упор на тотальность божественного провиденциального
контроля (случайностей не бывает), на проблему взаимодействия Бога со злом и, в
частности, с сатаной. Наконец, Кальвин указывает, как человек должен относиться
к прошлому, настоящему и будущему в свете полного Божьего контроля.
Беркхофа же беспокоит деизм и пантеизм,
поэтому он повторяет многое из того, что говорит Кальвин, но постоянно сводит
разговор к отличию классического теизма от деизма и пантеизма. С этой целью
(т.е. целью полемики с деизмом и пантеизмом) он вводит понятие элементов
провидения. Это не части провидения, а все провидение, рассматриваемое с трех
точек зрения. А именно, Беркхоф говорит о сохранении,
взаимодействии и управлении. Надо признать, что это удобный инструмент для
анализа данного учения. Даже при чтении Кальвина его можно довольно успешно
применять.
С сохранением и управлением все более
или менее понятно. Беркхоф приводит простой и потому блестящий аргумент в
пользу сохранения. Если бы творение
не нуждалось в непрерывном поддержании своего бытия со стороны Бога, это
означало бы, что творение обладает качеством самосуществования. Это невозможно
себе представить, значит, мир непрерывно зависит от Бога.
Смысл идеи управления творением тоже понятен: у Бога есть цель, и Он ее
добивается. Было бы странно, если бы это было не так.
Но вот элемент взаимодействия требует сложных формулировок и поднимает массу
вопросов. По крайней мере два.
Провидение
и законы природы
Во-первых, как Бог взаимодействует с
творением? Нарушает ли Он законы природы? Примечательно и характерно, что
Беркхоф не раз подчеркивает, что Бог не ограничен законами природы, но тем не
менее действует в соответствии с ними. Даже тогда, когда Бог вызывает явления,
противоречащие законам природы, Он, по мнению Беркхофа, делает это не отменой
этих законов, а противодействием другой силы. Таким образом, Беркхоф, будучи
человеком научной эпохи, уже не может объяснять сверхъестественное как волшебное,
а стремится даже понятие чуда определить с учетом законов природы.
Здесь мне видится некая неуверенность в
Беркхофе, незавершенность теории, не до конца додуманная мысль. Возможно, мне это
только кажется. Но кажется мне вот что: Беркхоф хочет сохранить понятие
сверхъестественного и одновременно принять модернистскую идею о незыблемости
законов природы. Я несколько раз внимательно перечитал текст, но так и не
нашел, где он говорит, что Бог отменяет или нарушает законы природы. Напротив,
у него рефреном звучат утверждения, похожие на это: чудеса «призваны не нарушить, а, скорее,
восстановить Божий порядок творения». Я что-то упустил?
В то же время мне нравится
заключительная часть о связи чуда и откровения. И письменное, и событийное
откровение – чудо. Мне кажется, это очень важная мысль. И вообще понятие чуда
следует, по моему мнению, определять исключительно через понятие откровения и
рассматривать не абстрактно, а конкретно: в контексте истории искупления.
Беркхоф молодец – сказал об этом, но мог бы уделить этой мысли более центральное
место. А так – только один короткий абзац, хотя и концептуально плотный.
Во-вторых, как Бог взаимодействует со
злом? По большому счет Беркхоф даже не пытается ответить на этот вопрос. Он
перечисляет несколько теорий, а потом говорит: «взаимодействие Бога с грехом остается загадкой». Обсудим?
Провидение
и связь Бога с миром
В заключение хочу вернуться к самому
первому вопросу: зачем нужно учение о провидении? По Беркхофу – который
отказывается сводить его к сотериологии и предопределению – оно нужно для
противостояния деизму и пантеизму и утверждения правильного представления о
связи Бога с миром.
«Христианский теизм противостоит
как деистам, отделяющим Бога от этого мира, так и пантеистам, растворяющим Бога
в этом мире. Поэтому за учением о творении сразу же следует учение о
провидении, в котором четко определено, как, с точки зрения Библии, Бог
относится к миру».
Беркхоф, будучи верен своему
методу, сразу определяет место и функцию учения о провидении в богословии. Оно
определяет отношение Бога к сотворенному Им миру в противовес деизму и
пантеизму. Деизм учит, что после первоначального акта творения Бог не
прикасается к миру, не имеет к нему отношения. Учение же о провидении
настаивает на том, что Бог продолжает действовать в творении.
Однако, является ли учение о
провидении ответом и на пантеизм, который учит, что Бог и мир тождественны?
Ведь пантеизм согласен с тем, что Бог постоянно, непрерывно действует в мире,
что Бог неразрывно связан с миром.
На самом деле деизм и пантеизм
отрицают провидение по-разному. Деизм признает творение, но отрицает
провидение, т.е. отрицает любое отношение Бога к миру, а пантеизм, наоборот,
отрицает творение и настаивает на неразрывной, обязательной – как для Бога, так и для мира – связи между Богом и
миром. Деизм отбрасывает провидение, а пантеизм «схлопывает» творение и
провидение, тем самым признавая связь между Богом и миром, но отрицая
провидение в классическом смысле: как сохранение мира и управление им надмирным
Богом. Проблема пантеизма в том, что он не делает различия между творением и
провидением, тем самым отрицая творение как свободное действие Бога, отличного
от мира.
Только традиционный христианский
теизм отдает должное как творению, так и провидению, при этом не смешивая их.
Согласны? Или в эпоху науки избежать деизма почти нереально? И, наконец, на
самом ли деле главная функция учения о провидении – противостояние деизму и
пантеизму?
